Создание сторожевой службы по северскому донцу кратко. Сторожевая и станичная служба. От великого княжества – к Московскому царству
С. Моисеев опровергает мнение, что территория, на которой располагается Слобожанщина, к середине XVІІ в. оставалась незаселенной, была дикой и не имела постоянных жителей, а потому никому не принадлежала, и уверяет, что в реальности планомерное освоение этих земель началось столетием ранее, Московским государством.
После распада Золотой Орды постоянные войны и столкновения между отдельными татарскими ордами (Казанской, Крымской, Большой, Ногайской) и частые опустошительные набеги на степное население сделали в ХVІ в. невозможным проживание людей на этой территории. Огромная, почти незаселенная территория от Волги к низовью Днепра и от верховья Северского Донца к Черному и Азовскому морям получила название «Дикое поле».
С конца XVI в. уже Литва существенно уменьшила свою активность в Диком поле, однако значительно активизировались усилия крымских татар и турок.
В этой связи для защиты южных границ после победы русских в 1480 г. на Угре и окончательного освобождения от монголо-татарского ига Московское государство начало на этой территории активные действия.
* * *
Если поглядеть панорамно, то увидим, что в 1503 г., после войны Руси Московской и Руси Литовской, Литва признала за Иваном III права на владение Черниговом, Брянском, Путивлем, Гомелем и большей частью смоленских и витебских земель.
Весной-летом 1556 г. царем Иваном Грозным был организован поход русского отряда под командованием дьяка М. И. Ржевского в крымско-турецкие владения для отвлечения сил крымского хана Девлет-Гирея, готовившего новый набег на Москву. Одновременно Иоанн IV Василевич отправил поход против Астраханского ханства. Ржевский благополучно вернулся в Россию с большой добычей.
Это первое появление московского войска на нижнем Днепре произвело сильное впечатление на запорожское казачество, которое отныне увидело в русском царе могущественного и реального союзника в борьбе против крымско-турецкой агрессии.
А в Диком поле стали появляться отряды русских стрелков и боярских детей, которые вели разведку в степи.
Исследователь Е. П. Савельев упоминает факт погрома казачьих городков на Донце степняками в 1569 г., что подтверждает: Донец к тому времени уже являлся владением донских казаков.
Успехи же Москвы в борьбе с татарскими ханствами начались с конца 1540 г.
На московской службе в течение ряда лет числился и гетман Дмитрий Вишневецкий, благодаря чему на острове Хортица в ту пору сидели люди «царским именем», а в составе отряда Вишневецкого были путивльцы.
Девлет-Гирей в 1552, 1555 и в 1559 гг. потерпел одну за другой неудачи в предпринятых им попытках больших набегов на русские пределы.
* * *
Еще в 1546 г. путивльский воевода Троекуров сообщал в Москву: «В настоящее время, государь, казаков на Поле много: и черкащан, и киевлян, и твоих, государевы, вышли, государь, на Поле со своих украин».
Усложнение задач охраны южных рубежей государства, увеличение численности привлекаемых для этого войск потребовало более четкой регламентации всей сторожевой и станичной службы. Первым шагом в этом направлении явилось учреждение должности главного начальника над данной службой.
21 января 1571 г. Иван Грозный приказал «боярину своему, князю Михаилу Ивановичу Воротынскому» «ведати станицы и сторожи и всякие свои государевы полские службы».
Для непосредственной организации сторожевой и станичной службы в помощь ему были назначены М. Тюфякин и М. Ржевский (на крымском направлении), а также Ю. Булгаков и Б. Хохлов (на ногайском направлении).
Воротынский начал с того, что решил обобщить некоторый опыт, а именно велел «доискатись станичных прежних списков» и созвал в Москву станичных голов, их товарищей, станичников, и сторожей, «которые ездят... в станицах на поле к разным урочищам и которые преж сего езживали лет за десять и за пятнадцать». Вызваны были и старые, и увечные, лишь бы «наперед того в станицах и на сторожи езживали». Воротынский особо интересовался станичниками и сторожами, которые «в полону были, а ныне из полону вышли».
В результате проведенной ими и некоторыми другими дьяками Разрядного приказа большой работы служба по охране «государевых украин» в короткое время получила несколько руководящих документов, принимавшихся в виде Приговоров московских бояр и утверждавшихся царем.
Первым из них был принятый 16 февраля 1571 г. «Приговор о станичной и сторожевой службе», законодательно определивший цели, задачи и организационную структуру сторожевой и станичной службы, принципы и способы ее несения, права и обязанности должностных лиц.
Следующий Приговор бояр положил начало переходу от службы по найму к постоянной государственной службе. Приговор от 27 февраля 1571 г. «О назначении мест, где стоять головам в поле» ввел в штат сторожевой и станичной службы четыре новые руководящие должности — головы в поле и более 430 должностей станичников.
За три сезонные смены станичную службу дополнительно стали нести 12 голов в поле и более 1350 станичников из детей боярских и казаков, взявших под наблюдение все пространство степи и Северского Донца. Перед станичной службой ставилась также задача не только надзора, но и при вторжении незначительных сил кочевников защиты южных границ.
Приговор Боярской думы от 6 марта 1571 г. «О выплате жалованья и возмещении убытков за сторожевую, станичную и полевую службу» подтвердил обязательства государства выплачивать сторожам и станичникам жалование более высокое, чем стрельцам и городовым, детям боярским и казакам, а также возмещать убытки, понесенные ими при несении службы.
Благодаря этим документам сторожевая и станичная служба достаточно быстро окрепла и сыграла немаловажную роль в обеспечении безопасности южных рубежей Руси. Как следствие, в 1572 г. в нескольких тяжелых сражениях под Серпуховом и Молодями Воротынский перехватил и разбил войско крымского хана Девлет-Гирея.
На местах за организацию службы отвечали воеводы (наместники) русских городов «первой линии». Все обязанности по непосредственной организации службы сторож и станиц, их подготовке, представлению для проверки воеводе и направлению в сторону кочевий исполняли находившиеся в подчинении воевод стоялые головы.
С весны 1577 г. на основании боярского Приговора ближайший надзор за исправным несением службы сторожами стали осуществлять специально введенные «осадные головы». Места, направления и порядок несения службы, количество выделяемых для этого сил определялись соответствующими грамотами, которые ежемесячно поступали к воеводам из Разрядного приказа, перед которым сложилась строгая система отчетности в виде «Росписи» станиц и сторож.
Станицы и сторожи обычно представляли собой небольшие группы всадников из казаков и боярских детей. Станицами назывались конные отряды в 60-100 человек, высылавшиеся далеко в степь для несения дозорной службы и оперативного оповещения о передвижении татарских войск.
Сторожи (стражи) — конные отряды, а также пикеты и караулы в 4-10 человек — «обслуживали» небольшие территории.
В 1571 г. таких сторож и станиц было 73, и входили они в 12 оборонительных линий от р. Суры до Северского Донца. Сторожевые пункты стояли друг от друга на расстоянии около одного дня пути, чаще полудня. Широко разветвленная система станиц и сторож, их глубокое эшелонирование, пересечение маршрутов движения станиц и разъездов сторож, сочетание подвижных и неподвижных форм ведения разведки и наблюдения позволили создать в Русском государстве эффективную систему охраны его южных и юго-восточных рубежей.
В результате удавалось не только предотвращать татарские набеги вглубь страны, но и началось быстрое освоение значительных пространств «Дикого поля», появилась цепь городов в бассейне Донца и Дона.
Русские воеводы стали активно использовать казаков для несения сторожевой и станичной службы, так как постоянная угроза со стороны орды требовала создания оборонительных линий на границах. Линии создавались на опасных направлениях рубежей России и состояли из цепей острогов, острожков, обнесенных частоколом или тыном со рвами и лесными засеками.
В обязанность казачьих отрядов входило также сопровождение русских и заграничных послов, следовавших из Руси в Крым и обратно.
В октябре 1558 г. отряд казаков под руководством Ю. Булгакова разбил крымских татар, в феврале 1559 г. еще один отряд запорожских казаков и русских войск во главе с Вишневецким нанес новое поражение татарам.
Отряд казаков Михаила Черкашенина разбил татар на Северском Донце.
Путивльский воевода сообщал в 1591 г.: «Татары ходят во многих местах, погромлены сторожи в устье Айдара», то есть у впадения в Северский Донец.
«Черкасы» на сторожевую службу начали поступать активно с 1586 г. И они также, как и служивые Московии, получали поместье и жалование.
Обратим внимание на совместный характер ратной службы днепровских казаков и «черкас» с донцами. Проверяющий боярин Афанасий Зиновьев отмечал, «что черкасы служат государю верную службу» и упоминал запорожского атамана Матвея, стоявшего на Донце с 620 казаками. На Донце они терпели большую нужду и голод — «едят траву, но царь послал им подарки — запасы муки, толокно и деньги».
В 1570-х годах по левому берегу Северского Донца существовало 7 сторож первого разряда, в том числе Святогорская, Бахмутская и Айдарская. В сентябре 1565 г. крымский хан Девлет-Гирей с многочисленным войском начал переправу через Донец, донецкие казаки вовремя обнаружили неприятеля, уведомили в пограничные города, что хан везет на телегах тяжелые пушки, и под Болховым враг был разбит, многие пленены.
* * *
Система оборонительных мероприятий на юге в итоге складывалась из двух составляющих: сторожево-станичной службы, а также засечной черты.
В 1596 г., как свидетельствует о том запись в «Разрядной книге 1475-1598 гг.», «...государь царь великий князь Федор Иванович всея Руси посылал на поле на Донец на Северской Чугуева городища и иных городовых мест по Донцу и по иным рекам смотреть, где государю города поставить».
Московское правительство поставило в южных степях ряд военных городов: Воронеж (1586), Белгород, Елец, Оскол, Валуйки (существует две датировки — как 1596-м, по дате указа, так и 1593-м), Цареборисов (1598-1600). В нововыстроенных городах были размещены сильные гарнизоны.
Но еще задолго до строительства крепостей, «от лет царя Ивана Васильевича даже», как сообщает летописец, здесь существовало русское население, представлявшее большей частью конгломерат всех сословий, включая беглых крестьян и ссыльных преступников.
Следует отметить, что в этом районе промышляли набегами и грабежами и так называемые «воровские казаки». О них Карамзин также писал, что «продались они ляхам и состояли на службе у Батория».
В приказе царя Бориса Годунова 1600 г. воеводам Б. Бельскому и С. Алферову о строительстве города Цареборисова, считающегося первым городом на территории современной Харьковщины, говорилось: «Когда экспедиция прибудет на место, послать у окрестности служилых людей и повелеть прибыть в город атаманам и лутчим казакам, живущих в своих угодьях по Донце, Осколу и их притокам, и сказать им, что царь пожаловал тем реками Донцом и Осколом, и со всеми речками, которые упали в Донец и Оскол, велел отдать им донецким и оскольским атаманам и казакам, безданно и безоброшно, государю бы донецкие и оскольские атаманы служили и вестей проведывали ».
Документы XVI в. свидетельствуют о существовании в то время Изюмской сторожки, наблюдавшей за бродами через Донец. Здесь сторожевую службу несли по очереди жители Путивля, Рыльска и других городов.
* * *
Засечная черта, «сраставшаяся десятилетиями, если не веками», сомкнулась «в связную и сплошную систему» в 1560-х годах. Историки полагают, что объезд «украинных мест» царем Иоанном Грозным в 1566 г. был связан именно с окончанием больших работ по формированию сплошной засечной черты.
Главными сооружениями засечной черты были лесные завалы. В поймах рек воздвигались надолбы. Строились и другие инженерные сооружения, земляные валы и рвы, остроги, а также башни с воротами, которые непременно ставились в местах, где засеку пересекала дорога.
Засечная черта - не только механическое препятствие, преодолевая которое конный татарский отряд непременно терял время, но и рубеж, к которому стягивались силы к бою.
В 1555 г. после неудачной битвы при Судьбищах в 150 верстах южнее Рязани сражение с татарами разыгралось во второй линии у засеки, где воевода Басманов «наехал в дуброве коши своих полков и велел тут бити по набату и в сурну играти, и к нему съехалися многие дети боярские и боярские люди и стрельцы, тысяч с 5, 6, и секлися».
Леса, в которых располагались засеки, объявлялись заповедными. Запрещалась их порубка и прокладывание через них дорог, кроме тех, которые были на учете у воеводы и ограждались острогами и башнями.
* * *
С 1636 по 1678 г. от Ворсклы к Дону шло сооружение трехсотверстовой «Белгородской засечной черты», которая формировалась из 25 городов-крепостей, соединенных между собой земляным валом и рядом многообразных укреплений, с центром в Белгороде, 5 городами к западу от него и 19 к востоку.
Начало массового заселения Дикого поля положили участники казацко-крестьянского восстания против польских захватчиков 1637-1638 гг. под руководством Павлюка и Острянина. После поражения большой отряд повстанцев в 865 сабель «под проводом» гетмана Якова Острянина (Яцка Остряницы) перешел на территорию современной Харьковщины и учредил г. Чугуев, с тех пор - при любых исторических государственных образованиях - сохранявший славу ратного города.
В грамоте Разрядного приказа тульскому воеводе в августе 1638 г. говорится, что пришедшим с Острянином «…велим устроить на Чугуеве городище всех в одном месте, и по вашей мысли в одном месте устроить их мочно, для того, как они будут блиско Муравске сакмы, и нашему делу чаять прибыльнее и от татарского приходу остерегательнее».
Для строительства крепости в Чугуеве из Белгорода, Курска, Оскола были присланы служилые люди во главе с Максимом Ладыжинским.
В марте 1638 г. путивльський воевода докладывал в Москву, что «ежедень на государев имя» прибывают переселенцы из Правобережной и Левобережной Украйны в Дикое поле. Дороги были переполнены переселенцами, которым польское правительство и шляхта всячески пытались помешать. Поляков поддерживали гетманы и казацкая старшина и также чинили всевозможные препятствия, не желая терять подданных. Первых жителей Чугуева, которых поляки считали своими беглыми холопами, польская сторона требовала к выдаче и грозилась организовать нападение на город. Дальше угроз дело тогда не пошло.
На свободные земли Дикого поля переселялись и русские служивые люди, и крестьяне, которые бежали от своих помещиков из центральных уездов государства.
В царской грамоте от 17 июня 1651 г. воеводам пограничных городов приказывалось принимать на вечное проживание переселенцев и оказывать им всевозможную помощь.
В этой связи обнаружилась тенденция к продвижению донских казаков на запад и расселение по Северскому Донцу и его притокам.
Тем, кто и сегодня кричит о «московском гнете», небезынтересно будет почитать такой документ: «Чтобы въезжим черкасам ни от каких людей налогов и убытков никаких не было, и лошадей и всяческие животные в черкас никто не отнимал и не крал, и самим воеводе к черкасам держат ласку и привет доброй, чтобы черкас жесточью в сомненье не привести ». (Выделено мной. — П. М.)
Местные воеводы должны были присматривать за органами местного самоуправления. Белгородский воевода имел статус старшего среди окружавших воевод, и потому все слободские полки сначала были приписаны к Белгородскому.
На улице Белгородского полка в Белгороде. Памятный знак 300-летию Полтавской битвы, в которой полк сыграл существенную роль
Уроженец знаменитой чугуевской Малиновки С. Моисеев подчеркивает, что обычно прибывшие писали челобитную о поселении, как это было, к примеру, при основании поселка Малиновка в 1652 г.: «Пришли на Чугуев на Государственное имя из Литовския стороны города Груна Черкасы пять человек и просили дозволения, которое и получили».
Если же селились без согласования, как это произошло в районе Балаклеи (это поселение тоже доныне сохранило профессиональную воинскую функцию), где русская стража стояла с XVI в., то происходило примерно следующее. Служилые люди сначала докладывали царю: «На речке Балаклее и у колодезей Черкасы стоят станами и пасеки строят и всякими промыслами владеют».
На что царь отвечал: «Ты б к тем Черкасам послал служилых людей конских и велел сказать, что Чугуевские земли и всякие угодья искони века нашего Царского Величества Московского Государства…»
Таким образом, стихийный поток малой ветки русского народа, хлынувший под покров к Государю великорусскому в XVII в., нашел защиту в четко организованной государственной военно-административной системе.
Одновременно с укрепленными линиями устроялась сторожевая и станичная служба, бывшая третьим и очень важным оборонительным средством. Опишу ее, как она отправлялась около 1571 г., когда для ее упорядочения образована была особая комиссия под председательством боярина князя М. И. Воротынского, составившая устав той и другой службы. Из передовых городов второй и частью третьей оборонительной линии выдвигались в разных направлениях на известные наблюдательные пункты сторожи и станицы в два, в четыре и больше конных ратников, детей боярских и казаков, наблюдать за движениями в степи ногайских и крымских татар, «чтоб воинские люди на государевы украйны безвестно войною не приходили». Наблюдательные пункты удалялись от городов дня на четыре или дней на пять пути. Перед 1571 г. таких сторож было 73 и они образовали 12 цепей, сетью тянувшихся от реки Суры до реки Сейма и отсюда поворачивавших на реки Ворсклу и Северный Донец. Сторожевые пункты отстояли один от другого на день, чаще на полдня пути, чтобы возможно было постоянное сообщение между ними. Сторожи были ближние и дальние, называвшиеся по городам, из которых они выходили. Ближе к Оке, в заднем ряду, становились сторожи дедиловские, одна епифанская, мценские и новосильские, налево от них - мещерские, шацкие и ряжские, направо - орловские и карачевские, южнее, далее в степь, - сосенские (по реке Быстрой Сосне), от Ельца и Ливен - донские, рыльские, путивльские и, наконец, донецкие, самые дальние. Сторожа должны были стоять на своих местах неподвижно, «с коней не сседая», преимущественно оберегая речные броды, перелазы, где татары лазили через реки в своих набегах. В то же время станичники по два человека объезжали свои урочища, пространства, порученные их бережению, верст по шести, по десяти и по пятнадцати направо и налево от наблюдательного пункта. Высмотрев движение татар, станичники тотчас давали о том знать в ближние города, а сами, пропустив татар, разъезжали, рекогносцировали сакмы, которыми прошел неприятель, чтобы сметить его численность по глубине конских следов. Была выработана целая система передачи степных вестей сторожами и станичниками. Капитан Маржерет говорит, что сторожа становились обыкновенно у больших одиноких степных деревьев, один из них наблюдал с вершины дерева, другие кормили оседланных лошадей. Заметив пыль на степной сакме, сторож садился на готового коня и скакал к другому сторожевому дереву, сторож которого, едва завидев скачущего, скакал к третьему, и т. д. Таким образом весть о неприятеле довольно быстро достигала украйных городов и самой Москвы.
Самые ранние сообщения о постоянной страже на степной границе Руси относятся к 1360 г. Митрополит Алексий упоминает о сторожах московских по Хопру и верховьям Дона.
Сторожи, возникшие при великом князе Дмитрии Ивановиче, представляли собой разъезды, которые наблюдали за передвижениями ордынцев на Хопре, верхнем Дону, Быстрой и Тихой Сосне, Воронеже. В 1380 г., незадолго до Куликовской битвы с войском хана Мамая, княжеские дружинники даже ездили «под Орду» добывать «языка». Впрочем, рейды того времени носили ситуационный характер. Постоянной сторожевой службы при Дмитрии Донском не могло быть даже теоретически, Московское государство отделялось от Орды владениями рязанских, муромских, нижегородских князей.
С расширением границ Московского княжества на юг и восток, сторожи стали превращаться в линии постов на всем протяжении южных границ государства.
В 1472 г. пограничная стража встретила большеордынского хана Ахмата у переправы на Оке и вела с ним перестрелку, пока не подошла московская рать.
Хан Ахмат, приближаясь к Оке со стороны Литвы в 1480 г., везде встречал московские патрули. Отслеженное передвижение орды закончилось «стоянием на Угре». С наступлением холодов ордынцы с позором отправились в свои кочевья через владения короля Казимира. А по дороге грабили всех встреченных подданных своего союзника.
10 июня 1492 г. московские станичники догнали между Трудами и Быстрой Сосной ордынцев мурзы Темеша, возвращавшихся из набега на Алексинский уезд, и отбили у них пленников.
В 1528 г. московские сторожа на Оке не пустили через границу «крымских султанов».
Конечно, было немало случаев, когда степняки приходили «безвестно», то есть внезапно, незамеченные стражей, как, например, в 1521 г., но тем не менее борьба с нашествиями приобретала все более организованный характер.
К концу правления Василия III сторожи стояли от Алатыря до Рыльска и Путивля. Разъезды станичников проникали в степь вдоль Донца и Дона.
В 1540 г. благодаря своевременно полученной информации воевода рязанский князь Микулинский поспел на помощь каширцам, на которых пришел крымский «царевич» Амин. И на следующий год, при нашествии Саип-Гирея, правительство получило немало известий о его передвижении. 25 июля приехал в Москву из Рыльска станичник Гавриил, побывавший у Святых Гор - урочища при впадении Оскола в Донец. Служилый обнаружил сакмы, по которым сделал вывод, что крымское войско насчитывает до 100 тыс. человек.
В 1552 г., во время подготовки наступления на Казань, к царю Ивану постоянно прибывали гонцы с вестями о наступлении крымцев - хан Девлет-Гирей явно собирался сорвать восточный поход русских войск.
16 июня царь на пути из Коломенского в Остров встретил гонца от станичника Волжина, побывавшего у Айдара. Было доставлено сообщение, что крымцы переправились через Донец. Потом приехал станичник В. Александров с известием, что степняки направились к Рязани. 21 июня прискакал тульский городовой казак с сообщением, что крымский отряд появился под Тулой. Делать нечего, московское войско собралось идти на юг.
23 июня к государю приехали два гонца и сообщили, что крымцы с турками палят по Туле «огненными ядрами», пытаясь зажечь город, янычары ходили на штурм, но были отбиты. Царь отдал приказ воеводам перейти Оку и сам поспешил к переправе у Каширы. Однако 24 июня была получена благая весть, что тульские воины и горожане вышли из города и разгромили крымцев. 1 июля стало известно, что ханское войско уходит и не собирается возвращаться. Станичники, следовавшие за ним, видели, что крымцы улепетывают на всех парах, покрывая в день по 60–75 верст, бросая утомленных лошадей и награбленное добро. Это сделало возможным поход на Казань.
В 1555 г. царь учредил стражу в низовьях Волги, состоящую из стрельцов и казаков. Они стали стеречь перевозы от немирных «детей Юсуповых», сообщаясь со сторожами по Донцу и Дону.
В том же году царь Иван отправил воеводу И. Шереметева на юг (возможно, на соединение с союзными черкесами). Русское войско встретил на Донце сторож Святогорский, а гонец, посланный станичником Л. Колтовским, известил Шереметева, что хан Девлет-Гирей перешел Донец и направляется к «украйнам» Рязанским и Тульским. Шереметев двинулся за ханским войском, уничтожая крымские отряды, рассыпавшиеся по округе для грабежа. В двухдневной битве у Судьбищ воевода потерпел поражение от многократно превосходящих крымских сил, однако обескровленная орда вернулась в Крым.
В это время был учрежден для сторожевой службы казачий Хоперский полк, до бурного XX в. сохранивший знамя, пожалованное царем.
В 1556 г. казаки из украинных городов начали проникать далеко в степи. В марте атаман Михайло Грошев ходил из Рыльска к Перекопу и привел к государю захваченных крымских языков. По царскому указу воеводы Даниил Чулков и Иван Малцов спустились вниз по Дону. Чулков дошел до Азова и в его окрестностях разбил татарский отряд.
В 1550-е гг. управление сторожевой службой было передано в ведение Разряда.
За несение этой службы люди получали жалованье выше полкового или городового, а также возмещение от казны за все убытки и потери, которые могли случиться в разъездах. Лошади, сбруи и вооружение при отправке в степь оценивались воеводами, которые вносили оценку в особые книги. Согласно этим записям выдавалось и возмещение.
Сторожи сообщались друг с другом и таким образом составляли несколько наблюдательных линий, пересекавших все степные дороги, по которым крымские татары ходили на Русь.
Самая восточная группа сторож шла выпуклой линией от Барыша, притока Суры, до Ломова, притока Цны. Самая западная - по притокам Ворсклы и Донца до устья Айдара, проходя почти перед кочевьями крымцев.
Всего до 1571 г. было учреждено 73 сторожи, которые разделялись на 12 разрядов, в зависимости от их удаления в степь.
Людям, несущим службу на дальних сторожах, приходилось уходить на 400 верст от родных уездов. Но еще дальше сторожей забирались в поле станичники. Например, первая путивльская станица переправлялась через Сулу, Псел и Ворсклу, ездила полем по Муравскому шляху до верховьев рек Водолаги, затем вниз по Донцу до Святых Гор, добираясь до верховья реки Самары. И возвращались в Путивль. Путь огромный.
«Они, - говорит о станичниках Багалей, - главным образом должны были заботиться о том, чтобы определить, конечно приблизительно, количество неприятеля, для этого пользовались всякими признаками. Ездил один сторожевой атаман по реке Торцу и видел много огней и слышал прыск и ржанье лошадей… не доехав двадцати верст до Северского Донца, увидел пыль великую, а по сакме казалось ему, что было неприятелей 30 000 человек. Значит, огни, фырканье и ржанье лошадей, пыль, следы копыт - все это служило признаками для станичников».
Царским приказом от 1 января 1571 г. князь М. Воротынский был назначен главой сторожевой и станичной службы. В помощники престарелому воеводе были даны князь Михаил Тюфякин, герой степной войны Дьяк Ржевский как специалист по крымскому пограничью и опытный воин Юрий Булгаков, знаток ногайского пограничья. Тюфякин и Ржевский были посланы для инспекции Крымской стороны. Юрий Булгаков и Борис Хохлов осматривали Ногайскую сторону. После досмотра они, изучив существующие росписи (инструкции) сторожевой службы, начали составлять новый ее распорядок.
В помощь им командование службы вызвало в Москву детей боярских, станичных голов, станичников и вожей (проводников), тех, что многократно выезжали в поле из Путивля, Рыльска и других пограничных городов.
Собравшимся ратникам предстояло создать такой устав пограничной службы, чтобы враги «на государевы украины войною безвестно не приходили», а станичники и сторожа находились бы именно на тех местах «где б им воинских людей мочно устеречь».
Закончив совещания, 16 февраля 1571 г. «по Государеву Цареву и В. Князя Ивана Васильевича всеа Русии» указу глава службы вместе с детьми боярскими, станичными головами и станичниками вынес приговор (решение).
День принятия «Боярского приговора о станичной и сторожевой службе» можно с полным основанием сделать праздничной датой российских пограничников.
Были выработаны инструкции станицам, дальним и ближним сторожам: «Из котораго города к которому урочищу станичником податнее и прибыльнее ездити и на которых сторожах и из которых городов и по кольку человек сторожей на которой стороже ставити».
Тщательные росписи Донецким, Путивльским, Рыльским, Мещерским и прочим сторожам, к примеру, выглядели так: «1-я сторожа вверх Олешанки Удцкие, а переезжати сторожем направо Муравской шлях до Мерла до Диакова острогу двадцать верстъ… а бежати с вестью с тое сторожи сторожем в Рылеск прямою дорогою, меж Пела и Ворскла».
После обнаружения вражеского воинства станичным и сторожевым головам (начальникам) надлежало отправлять гонцов с известиями в ближние города, для передачи по цепочке, а самим ездить по сакмам, то есть следам врагов.
Задавался и характер готовности пограничников. «А стояти сторожем на сторожах с коней не съеедая переменяясь, и ездити по урочищам, переменяясь же на право и налево по два человека по наказом, каковы им наказы дадут воеводы».
Предусматривались меры скрытного передвижения и расположения на местности. В частности, предписывалось не готовить пищу несколько раз на одном месте, не ночевать и не укрываться днем в одном и том же месте.
Многие прежние сторожи были заменены новыми, сообразно изменениям крымско-татарских «маршрутов», определены места, где станичникам надлежало съезжаться друг с другом.
Линии Донецких, Рыльских, Путивльских сторожей были сильно выдвинуты вперед, к югу, так что теперь они захватывали все течение Ворсклы до Днепра, доходили до реки Самары, от нее протягивались к Дону, до устья Долгого Колодезя.
Приговор обязывал служить на Донецких сторожах детей боярских, Путивльских и Рыльских, ввиду особого значения этой линии для защиты Руси от крымских татар и ногаев. «А служити с поместий и посадских земель, да с денежнаго жалованья, а которые земли у посадов в Путивле и Рылеску, и теми землями приговором их верстати».
Путивльских местных жителей-севрюков более не нанимали на ответственную службу ввиду их нерадения.
Приговором 1571 г. предусматривалось и обеспечение поиздержавшихся служилых. «А у которых сторожей не будет добрых лошадей, и воеводам и головам на сторожех лошади добрые доправити, на которых бы лошадех на сторожи ездити было безстрашно».
Служба сторожей была разделена на три статьи (вахты), каждая из которых длилась по 6 недель.
Приговор делал невозможным перебрасывание ответственности на «смежников». «А будет, головы или сторожи, к ним вскоре не сойдутся, и ехати самим по сакме, по наказу не мешкая, а голов и сторожей не дожидатися».
Появились особые должностные лица - стоялые головы для контроля за постами и разъездами. Они сами рассылали станицы, состоящие из детей боярских и городовых казаков.
Упомяну только одного из стоялых голов, Шацкого, который стоял на Дону на «ногайской стороне», в Вежках, выше Медведицы и Хопра. Одна станица от него переправлялись через Дон, ехала в верховья Айдара, на два дня пути, другая - до устья Балыклея, на расстояние 4 дней пути. У шацкого головы было 120 детей боярских, служилых казаков, татар и мордвы.
Кстати, в самый разгар реорганизации пограничной службы, летом 1571 г., случился печально знаменитый набег на Москву хана Девлет-Гирея, отчего Тюфякин не успел закончить своей инспекции сторожей. Однако уже вскоре реорганизованная пограничная служба принесла огромную пользу.
В октябре 1571 г., предотвращая набег, была, согласно инструкциям, выжжена степь - станицами, посланными из девяти окраинных городов.
А во время нового похода 120-тысячной крымско-турецкой орды на Русь летом 1572 г. ее движение было обнаружено заблаговременно.
Русские пограничники встретили крымцев на Оке. Сам хан признал в письме к русскому царю от 23 августа, что на Береге его ждали русские укрепления, окруженные рвом.
Московское правительство сумело вовремя перебросить силы к району выдвижения крымского войска и нанесло тяжелейшее поражение противнику в эпохальном сражении при Молодях, продолжавшемся с 29 июля по 2 августа.
С 1573 г. положено было, чтобы станицы, встречаясь, непременно обменивались собранными сведениями, а стоялые головы проверяли, доехали ли станичники до заданных им урочищ.
В феврале 1574 г. начальником сторожевой службы стал Никита Юрьев, сменив умершего Воротынского (сообщения Курбского о том, что старый князь умер от последствий пыток, не подтверждаются никакими другими источниками). В этом году были произведены новые изменения в сторожевой службе.
Юрьев так провел маршруты разъездов станичников, что они охватывали все старые и новые пути крымцев и сносились беспрестанно друг с другом.
Юрьев снял сторожи, ставшие известными для степняков, другие же, например у впадения Ублы в Донец, усилил детьми боярскими. Увеличил и жалованье служилым, «дабы людям бесконным не быть и для пользы Государева дела иметь добрых коней». Сюда был переведен стоялый голова с Сейма.
В 1575 г. было поставлено укрепление на Сосне при впадении Ливны, туда был послан воеводой Михаил Карпов. Все дальше уходили в степь разъезды станичников.
После совещаний со станичниками, вожами и сторожами в 1576 г. произошла новая «подгонка» пограничной службы.
Например, станичные головы с Дона, от устья Тулучеи, были переведены к устью Богатого Затона, потому что прежнее их расположение стало известно крымцам и ногайцам. Отменено прежнее правило высылать сторожей в степь к 1 апреля и решено было соотноситься с реальным началом весны.
На Путивльских и Рыльских сторожах предстояло теперь служить посадским людям из Рыльска и Новгород-Северского за денежное жалование. На Орловских, Новосильских, Дедиловских, Донковских, Епифанских, Шацких и Ряжских - городовым казакам за денежное жалование и землю в слободах. На Темниковских - служилым татарам и мордве. На Алатырских - служилым казакам, находящимся в ведомстве Казанского дворца.
Были разосланы требования украинным воеводам и осадным головам - как можно чаще пересылаться друг с другом, с доводкой важных сведений до Государя и Разрядного приказа, включая сведения об отправке сторожей - кто и когда.
В1577 г. государь произвел новые изменения в порядке службы. Был убран воевода с устья Ливны, поскольку Донецкие, Оскольские и Донские стоялые головы уходили в степь дальше ливенских служилых. Сокращены были сроки посылки станиц - чтобы не причинять служилым «напрасной истомы». Видимо, в степи в это время установилось относительное затишье.
В связи с тем, что воеводы порой посылали на «польскую» службу людей «худоконных и неоружных», а то и вне очереди, отправкой на службу стал заниматься Разряд.
Для расследования случившихся нарушений был предписан опрос «лучших людей», тех, что не захотят кривить душою и рисковать своим честным именем.
Интересен тут не сам факт вероятных злоупотреблений, а то, что власть быстро находит способы предотвратить их.
В подробных росписях, поступающих в Разряд, для каждого ратника показывались все приезды на службу, сколько дней был в дороге, на какой срок явился в назначенное ему место, кто и когда его сменил.
В 1578 г. станицы, высылаемые стоялыми головами, еще более продвинулись на юг. Путивльские стали ездить вдоль Орели к Днепру до Песьих Костей, Рязанские - к Святым Горам, а Мещерские - вниз по Дону до Волжской переволоки, где проходила дорога из Крыма в Ногаи.
Хищные крымцы, конечно, тоже не зевали и прокладывали новые набеговые дороги. В1579 г. противник освоил шлях, идущий от реки Кальмиус по водоразделу Донца и Дона.
Снова в Москве собрались станичники и стоялые головы. По результатам обсуждения у Юрьева было принято решение: усилить силы стоялых голов на Осколе около устья Ублы и на Дону, около устья Богатого Затона. Юрьев так провел маршруты разъездов, чтобы и новый путь крымцев оказался под наблюдением.
Станичная и сторожевая служба дворян и детей боярских на южной окраине не исключала службы поблизости от дома. Так, путивльцам и рылянам надо было еще стеречь русско-литовскую границу.
Новое постановление о службе детей боярских было сделано в 1580 г. Боярин Юрьев и дьяк Щелкалов «приговорили» о путивльских станицах - в ездоки не брать служилых с поместьями менее 100 четвертей, «тех оставити в полку», на станичную службу должны были отправляться лишь люди «конные, молодые и просужие».
Станичная служба ложилась теперь лишь на людей с соответствующими материальными возможностями.
В 1623 г. был издан новый устав станично-сторожевой службы. Теперь каждая станица состояла из атамана, 6 ездоков и 2 вожей - у каждого имелось по 2 лошади и пищаль. Станица, доезжая до определенного урочища, должна была оставить там «доездную память» и, возвращаясь обратно, обязана была встретиться с другой станицей, вышедшей на смену. Вторая станица забирала доездную запись, оставленную первой, и припрятывала в укромном месте свою.
Если станица замечала степняков или их следы, то отряжала пару человек для сообщения ближайшему воеводе, а остальные должны были «подлинных вестей проведывать», то есть продолжать слежение. «Чтобы всякие вести были ведомы и воинские люди безвестно не пришли и какова дурна не учинили».
Представим себе день станичника. Начинается он с краюхи хлеба, прилично уже зачерствевшей, и горсти толокна, замешанного на воде. Теперь напоить коней в береговых камышах. Станичник замечает на воде знак. Он умеет читать книгу степей, оврагов, рек, лесов. Ее письмена - это след копыта в пыли, смятая трава, сломанная ветка, человеческие выделения, остатки пищи, конские «яблоки»… По воде плывет конский волос. Значит, кто-то переходит реку выше по течению.
Один станичник остается с конями, двое других идут через камышовые заросли, донный ил хватает за ноги. Неподалеку от берега раздается храп коней. Станичники уходят по шею в воду, замирают, едва ли в 40 саженях от них через реку переправляется орда. Виден бунчук, украшенный конским хвостом, - мурзу окружают воины, плоские шлемы и бехтерцы тускло отражают рассветные лучи. Каждый ордынец, сидя на приземистом, но бойком коне, ведет еще вьючную лошадь, на ней мотки веревки, седельные корзины, мешки - все готово для «сбора урожая». Этим вервием будут вязать хрупкие руки девушек, а в седельные корзины бросать детей, вырванных из рук воющих матерей. От ордынцев доносится запах немытых тел. Длинноусые люди в коротких халатах и белых войлочных колпаках ведут верблюдов, на которых навьючены пушечные стволы - то воины турского султана, янычары. Скрипят огромные колеса арбы, нагруженной ядрами и пороховым зельем. «Чабук, олан узун сачлы», - видно, торопятся басурманы. Вдалеке, на правом высоком берегу, клубится пыль, подходят к переправе тьма, не меньше.
Холод пробирает до костей, трудно унять стук зубов. Кто-то входит в воду, совсем рядом, мочится, потом пьет. Одна рука станичника ложится басурману на рот, вторая ведет ему под бороду лезвие ножа. Враг, булькнув, ложится на спину и, пуская розовые пузырьки, начинает медленно уходить в воду.
СТОРОЖЕВАЯ И СТАНИЧНАЯ СЛУЖБА
система погран. охраны и разведки на юж. и юго-вост. рубежах России для предотвращения внезапных набегов крымских татар. За засечные черты высылались станицы и сторужи. Станица - конный отряд, высылавшийся далеко в степь, сторожа - небольшой конный пост, несший службу несколько впереди засечной линии. Стройную организацию С. и с. с. получила только с 70-х гг. 16 в. Реорганизация погран. службы была проведена воеводой кн. М. И. Воротынским, назначенным ее начальником. В 1571 с участием служилых людей, вызванных из юж. городов, был подготовлен устав С. и с. с. По уставу сторожи состояли из 4-10 чел., станицы - из 60-100 чел. Они высылались из погран. городов и несли службу с 1 апр. до выпадения снега, периодически меняясь. Станицам, помимо дозора, вменялось в обязанность боем задерживать небольшие отряды врага и вовремя сообщать о приближении крупных его сил. Для несения С. и с. с. привлекались казаки, дети боярские и др. служилые люди. В кон. 17 в. С. и с. с., с ликвидацией угрозы нападений крымских татар, потеряла свое значение, позднее - ликвидирована.
Лит.: Марголин С. В., Оборона Рус. гос-ва от тат. набегов в кон. XVI в., в кн.: Воен.-ист. сборник, М., 1948 (Тр. ГИМ, в. 20); Чернов А. В., Вооруж. силы Рус. гос-ва в XV-XVII вв., М., 1954.
В. С. Бакулин. Москва.
Советская историческая энциклопедия. - М.: Советская энциклопедия . Под ред. Е. М. Жукова . 1973-1982 .
Смотреть что такое "СТОРОЖЕВАЯ И СТАНИЧНАЯ СЛУЖБА" в других словарях:
Система пограничной охраны и разведки на южных и юго восточных рубежах России для предотвращения внезапных набегов крымских татар. За засечные черты высылались станицы и сторожи. Станица конный отряд, высылавшийся далеко в степь, сторожа… … Русская история
Береговая служба в Московском государстве - БЕРЕГОВАЯ СЛУЖБА ВЪ МОСКОВСКОМЪ ГОСУДАРСТВѢ (сторожевая, станичная и полевая). Границы Московской Руси, прилегавшія къ степямъ Волжскимъ, Донскимъ и Днѣпровскимъ, открытыя нападеніямъ татаръ и другихъ кочевниковъ, требовали постоянной обороны и… … Военная энциклопедия
Набеги крымских татар и ногайцев на русские земли Великого княжества Литовского (впоследствии, Речи Посполитой) и Московское государство регулярные набеги с целью захвата невольников, участившиеся после обособления Крымского ханства, в… … Википедия
Пограничная история - 1) процесс формирования, функционирования, охраны и защиты пределов, передовых рубежей и государственных границ государств; 2) учебная дисциплина в образовательных учреждениях ПС РФ; 3) отрасль отечественной исторической науки, составная часть… … Пограничный словарь
- (также Юрьев Захарьин) боярин; умер 23 го апреля 1586 г.; сын Романа Юрьевича Захарьина и жены его Иулиании Феодоровны и любимый шурин царя Иоанна Грозного. Он был женат дважды: в первом браке на дочери Ивана Дмитриевича Ховрина Варваре Ивановне… … Большая биографическая энциклопедия
Служилые люди - группа нас., обязанная нести гос., военную и адм. службы. Делились на С.Л. по отечеству (бояре, окольничие, думные дворяне, думные дьяки, стольники, стряпчие, моск. и выборные дворяне, дети боярские) и С.Л. по прибору (стрельцы, пушкари,… … Уральская историческая энциклопедия
В допетровское время небольшие посты (4 8 чел.), выставлявшиеся впереди сторожевой линии к стороне Крыма. Они делились на ближние и дальние (послания иногда на 50 60 в. от города), сменные и бессменные. Высылка С. начиналась с открытия весны (ок … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона
Книги
- На степной границе. Оборона «крымской украины» Русского государства в первой половине XVI столетия , Каргалов В. В. , В 1480 г. ордынское иго было свергнуто, но борьба русского народа с монголо-татарскими завоевателями не закончилась. В течение двух столетий Русское (Российское) государство вело почти… Категория: Научная литература Серия: Академия фундаментальных исследований: история Издатель: Едиториал УРСС ,
- На степной границе , В. В. Каргалов , В 1480 г. ордынское иго было свергнуто, но борьба русского народа с монголо-татарскими завоевателями не закончилась. В течение двух столетий Русское (Российское) государство вело почти… Категория:
Святогорская и Бахмутская сторожи. «Святые горы» – первое постоянное поселение на территории Донецкого края.
Формирование буферной зоны на юго-западных рубежах Московского царства. Приазовье и Подонцовье – территория межэтнического, межрелигиозного, межкультурного пограничья. После захвата турками Очакова казакам стало трудно попадать в Чѐрное море. Пришлось прокладывать обходные пути. Так появился т.н. Соляной путь, пролегавший через нашу территорию: Днепр – Самара – Волчья – волоком до Кальмиуса или Миуса – Азовское море – Керченский пролив – Чѐрное море В 1500 г. в устье Кальмиуса появился зимовник казаков Домаха (Адомаха). Другие зимовники появились по Бахмутке. Некоторые из казаков поступали на службу к Московскому царю и занимались охраной границ государства, за что получали определѐнные привилегии. Одна из таких служб проходила по реке Лугань. В пределы Левобережной Украины и России через донецкие степи из Крыма вели три дороги («сакмы»): - Муравская – по водоразделу Днепра и Северского Донца выходила к Ливнам, Туле и Москве. - От неѐ у верховьев Сухого Торца отходила Изюмская, которая шла к Изюмскому броду на Донце, а оттуда по правому берегу Оскола выходила на соединение с Муравской у тех же Ливен. - Кальмиусская отделялась от Муравской у верховьев реки Молочные Воды, уходила на восток к Кальмиусу, правым его берегом выходила в междуречье Бахмута и Лугани, переходила Донец между реками Красной и Айдаром и шла на соединение с Муравской у г. Ливны. С начала XVI в. по этим дорогам орды крымского хана вместе с отрядами ногаев вторгались в пределы Левобережной Украины и России. Чтобы предупредить внезапность татарских набегов, московские князья высылали в степь сторожевые отряды, которые вели наблюдение за переправами на Северском Донце и сообщали порубежным воеводам о месте и количестве вторгшихся в пределы Русского государства татарских отрядов. Поэтому с XVI в. Северский Донец становится неофициальной границей между Крымским ханством и Московским княжеством. После разорения Москвы в мае 1571 г. крымским ханом Девлет-Гиреем, правительство Ивана IV Грозного назначило новые сторожи и станицы. Если в задачу сторож, располагавшихся на левом берегу Донца, входил контроль за переправами через реку, то станицы, углубляясь в степь до верховьев рек Бахмута, Торца, Самары и Орели, наблюдали за передвижениями татар на правой стороне реки. Из семи Донецких сторож две (Святогорская – напротив пещерного монастыря) и Бахмутовская (у устья речки Жеребец) приходились на территорию современной Донецкой области. Первое упоминание о Святых горах относятся к первой половине XVI века. Святогорский монастырь в официальных документах называется в 1624 г. Именно здесь в 1571 г. была поставлена 5-я сторожа (Святогорская). 6-я сторожа (Бахмутовская) стояла над рекой Айдар (левый приток Северского Донца). В 1598 – 1600 гг. ею командовал боярин Богдан Бельский, занимавшийся, в том числе и строительством одной из первых крепостей на южных рубежах Московского царства. На основных направлениях вторжения татар по указанию царского правительства в конце XVI в. строились крепости. Самой южной из них была Цареборисовская. построенная в 1599 г. в устье р. Оскола. Устроителям крепости было поручено «пригласить к себе атаманов и лучших казаков с Донца и Оскола и объявить им, что государь пожаловал их и велел отдать им эти реки...» Следовательно, эта территория с середины XVI в. осваивалась казаками, которые вели напряжѐнную борьбу против агрессии крымских феодалов и Османской империи в Северном Причерноморье. Одним из наиболее ярких эпизодов этой борьбы явился захват донскими и запорожскими казаками в 1637 г. города Азова. Так как царское правительство не послало войска на поддержку казаков, они вынуждены были в 1642 г. оставить Азов. Ещѐ одна дорога, пролегавшая через наш край, пролегала через Красный Кут (село между Красным Лучом и Дебальцево) и являлась тайным путѐм, которы связывал Запорожье с Доном. Таким образом, в XV – XVI вв. Приазовье и Подонцовье стало, по сути, территорией межэтнического, межрелигиозного и межкультурного пограничья. Здесь сталкивались интересы государств – Российского, Литовского, Турецкого, Крымского ханства, осколков Золотой Орды. Смешивались различные народы, этносы, этнические группы, исповедовавшие различные религиозные верования: православие, католицизм, мусульманство. Данная территория уже в то время в силу исторических обстоятельств становится зоной смешения различных культур, традиций, обычаев, этническая и культурная пестрота становится нормой для этого региона.