Романов Николай Александрович "Николай II, император". Николай II Александрович Личный дневник николая 2 читать

Император Николай II *

Дневники

* Романов-Кошкин-Захарьин Николай Александрович

С о д е р ж а н и е

Начат в Царском Селе

Встал рано. Покинул милую Аликс на полдня, уехав в город в 93/4. Мамa одевалась в Зимнем в нашей спальне. В 11 час. начался выход. После обедни работали дипломатов и вернулись в Малахитовую в 11/2. Завтракали семейством как всегда. После этого Мамa жаловала дам к руке. В 3 часа уехал обратно.

Аликс не вставала, хотя чувствовала себя хорошо. Отвечали на массу телеграмм. Обедал в спальне и лег рано.

Выпало много снега и началась оттепель. После обычных докладов принял 6 чел. депутации от войск Одесского округа, прибывших на похороны А. И. Мусина-Пушкина. Завтракал Орлов (деж.). Принял доклад Плеве. В 71/4 поехали в город на обед к д. Алексею. Вернулся в Царское в 103/4 с Борисом. Аликс целый день не вставала, у нее болела голова и темп. была все еще повышенная.

Аликс опять пролежала весь день.

Имел три обычных доклада. К завтраку приехал дядя Сергей. После длинного разговора с ним пошел гулять. Таяло, погода была приятная. Пили чай вдвоем в спальне и обедали в 8 ч. Вечером он отправился обратно в Москву. Много читал.

Стоял ясный хороший день.

В 11 час. поехал к обедне с Ольгой и Татьяной. Потом завтракал с ними. Долго гулял и наслаждался воздухом. Много читал. Дядя Владимир пил у меня чай. Николаша обедал со мною. Аликс вечером встала и перешла на несколько часов на кушетку. Он просидел с нами до 111/2 час.

Был только дядя Алексей с докладом. В 111/2 поехал с Ольгой к обедне с водосвятием. Завтракал он и Котя Оболенский (деж.). Долго гулял. Читал. В 6 час. принял Абазу. Аликс встала к вечеру. Обедал с Оболенским в "mauve room", пока Аликс лежала на кушетке. Вечером продолжал вслух старое наше чтение "Перелом".

День стоял праздничный солнечный. В 93/4 поехал в город. Мамa одевалась в нашей спальне. В 103/4 начал обходить войска в залах. В 11 ч. ровно начался выход. Архиерейская служба не затянулась. На Иордани было совсем приятно. Сели завтракать в час.

Переодевшись, принял доклад Ламздорфа. Вернулся в Царское в 41/2. Аликс уже встала; слава Богу, она себя чувствовала лучше. Обедали вдвоем. Вечером читал ей вслух.

Опять оттепель, весь день стоял туман. У меня был большой прием. Завтракал Оболенский (деж.). Принял еще Желобовского и Протасова с докладом. Вышел погулять после 4 час. Много читал. Обедали вдвоем по-настоящему, т. е. Аликс тоже сидела за столом. Читал ей вслух.

Встали поздно. До докладов читал. Завтракали: Ольга и Петя (деж.). Аликс утром покаталась в санях. Днем я погулял. В 7 ч. поехал в город и в первый раз в театр. Давали "Gutter dammerung" замечательно хорошо; пели Литвин и Ершов. Мамa, Миша и Ольга тоже приехали. Наслаждались все вместе. Вернулся в Царское в 121/4.

Хороший солнечный день. После чтения бумаг успел недолго погулять. Перед завтраком имел небольшой прием. Ели одни с детьми.

Здоровье Аликс, слава Богу, все укрепляется! Днем принял Штюрмера{1} с его интересным докладом о Тверских земских делах.

Много занимался. После обеда читал Аликс вслух.

Утром долго читал и немного погулял. Доклады закончились вовремя. После завтрака принял гр. А. П. Игнатьева.

Таяло, было совсем тепло.

Аликс каталась сегодня два раза в санях. После обеда читал ей вслух.

Стоял чудный солнечный день при 4° тепла. Поехали вдвоем к обедне в 10 час. Затем вернувшись и наскоро переодевшись в охотничье платье, отправился на станцию. Там уже ждали все участники, с которыми поехали в Гатчину. Завтракали в пути. Облава была в фазаннике около Ремиза.

Глубоко наслаждался великолепной погодой и весенним днем. Охота была весьма удачная - всего убито 879 штук. Мною: 115 - 21 куропатка, 91 фазан, беляк и 2 кролика.

Вернулся в Царское в 5 час. После обеда читал вслух. Начали укладываться для Питера.

Такая теплая погода как вчера. Утром по случаю именин Татьяна получила подарки. У меня были два обычные доклада и несколько губернаторов. Завтракали д. Алексей и Кирилл (деж.). Затем принял Вит-те по делу о торговом договоре с Германией{2}. Сделал длинную прогулку без собак, т. к. их уже перевезли в город. Много занимался вечером и укладывался. Читал Аликс вслух.

Сильно разоспался и не мог проснуться раньше 91/4. Прибрав все и уложив, что следует, пошел погулять по милому парку в последний раз. Было всего два доклада. Завтракали с детьми. В 3 часа покинули Царское Село. По прибытии в Петербург поехали в Аничков к Мамa. В 41/2 приехали к себе. Сейчас же начали разбираться и очень скоро привели комнаты в жилой вид. После чаю читал. Обедали вдвоем. Вечером чтение вслух.

Встали пораньше. Утром много читал; два раза обежал сад с детьми. После докладов принял 10 сенаторов. Облекся в прусский мундир и шел с Аликс и Мишей к завтраку с германским посольством по случаю дня рождения Вильгельма. В 3 часа принял двух донских калмыков - офицера Уланова и ламу Ульянова, которые отправляются в Тибет{3}.

Посетили т. Сани, видели Костю и Мавру. Поехали в крепость и на пути домой заехали к д. Владимиру и т. Михень. Он и т. Евгения пили с нами чай. Обедал Дрентельн (деж.). Раньше 9 час. поехали в "Gotter dammerung". Вернулись домой в 113/4.

Встали пораньше, благодаря чему многое прочел и успел погулять. Были все три доклада. Завтракали Тинхен и Борис (деж.). Погода стоит удивительно теплая, в саду осталось немного снега, а на улицах всю зиму езда на колесах. Странная зима!

Обедали около 8 ч. и затем поехали в Александрийский театр. Шла новая довольно бессмысленная пьеса "Обыкновенная женщина". Вернулись разочарованные в 121/4.

Довольно занятой день. После докладов принял 21 человека. Завтракал Соловой (деж.). Принял еще Скрыдлова, приехавшего из Севастополя. Погулял, погода была ветреная. В 5 час. поехали к Мамa к чаю. Занимался долго. Обедали в 8 час. и провели вечер спокойно дома за чтением вслух.

Романов Николай (II)

Романов Николай (II)

Дневники

Император Николай II *

Дневники

* Романов-Кошкин-Захарьин Николай Александрович

С о д е р ж а н и е

Начат в Царском Селе

Аликс не вставала, хотя чувствовала себя хорошо. Отвечали на массу телеграмм. Обедал в спальне и лег рано.

Аликс опять пролежала весь день.

Стоял ясный хороший день.

Много занимался. После обеда читал Аликс вслух.

Утром долго читал и немного погулял. Доклады закончились вовремя. После завтрака принял гр. А. П. Игнатьева.

Таяло, было совсем тепло.

Аликс каталась сегодня два раза в санях. После обеда читал ей вслух.

Вернулся в Царское в 5 час. После обеда читал вслух. Начали укладываться для Питера.

С 10 час. утра принимал; сначала был Гессе, затем Сахаров и все остальные доклады. После завтрака принял еще Рихтера и инженера Юговича, строителя Маньчжурской жел. дороги. Погуляла саду, морозило. Посетили т. Евгению и Алека, пили у них чай. Обедали в 71/2 с Сер[геем] Долгоруким (деж.). Поехали во франц. театр. Давали интересную пьесу "La Rabouilleuse".

Пошли к обедне в 10 час. После нее отправился с Мишей на жел. дор. и с остальными охотниками в Ропшу, куда прибыли около часу дня. Охота была в том же фазаннике и вышла очень удачною. Всего убито: 489. Мною: 96 - 81 фазан и 14 куропаток и беляк. Погода стояла отличная, тихая и теплая. Гнали охотничьи команды. В 61/4 вернулся домой очень довольный днем.

Обедали фамильным образом у Мамa с музыкой. Слушали игру 10-летнего мальчика на скрипке. Посидели с Мамa и вернулись домой в 101/2.

Утро было занятое и день вообще утомительный. Принимал доклад и разных представляющихся до 4 час. Прогулка освежила голову. Занимался до 7 ч. Обедал Андрей (деж.). В 91/2 начался большой бал. Народу было как никогда много. К ужину всем достало места. Обходил столы по всем залам. К счастью дорогая Аликс отлично выдержала бал. Вернувшись к себе в 11/4 и раздевшись, закусили слегка у меня по-старому.

Встали поздно. С 10 час. принимал Абазу; потом были обычные доклады. Завтракал Дмитрий Ш(ереметев) (деж.). Принял Куломзина. Целый день стояла какая-то желтого цвета темнота. Гулял недолго. Много читал. После обеда поехали в первый раз к Пете и Ольге. У них состоялся любительский спектакль, в котором они оба и Миша принимали участие. Играли совсем хорошо и весьма дружно. Затем внизу в кабинете Пети поужинали со всеми игравшими в обеих пьесах и вернулись домой к часу.

Проснулся в 9 час. Погода стояла темная, но морозная. До завтрака принял 56 чел. военных и моряков в Ротонде. Дядя Алексей присутствовал и потом завтракал с нами и Енгалычевым (деж.). От 3 до 41/2 принял еще 21 чел. Погулять удалось только полчаса. После чая был у меня Ламздорф по японскому соглашению. Обедали вдвоем. Поехал в театр. Шла "Спящая красавица" - отлично, давно не видал. Был дома в 113/4.

Наконец утром выглянуло солнце на несколько часов. Были три доклада. После завтрака поехали на Каменный остр. к Тинхен, но она лежала; поэтому прокатились по островам и вернулись домой к 4 час. Гулял в саду. Много читал. В 8 ч. поехали к обеду у Мамa и провели с нею целый вечер. Шел снег.

Солнечный морозный день. Утром много читал. Имел доклады Лобко и Романова. Принял 43 человека представляющихся. Завтракал Сергей (деж.). Приняв Абазу, пошел гулять. Стана приехала из Франции с письмами и добрыми вестями от "нашего друга"{*1}.

Около 9 час. все семейство собралось в Романовской галерее. Был весьма удачный спектакль в Эрмитаже. Давали пролог и 4-й акт "Мефистофеля", в кот. пела Медея, Шаляпин и Собинов. Ужин окончилс...

Как мы уже говорили, на протяжении всей своей жизни Николай II вел дневник, причем делал это с уникальной педантичностью; за несколько десятилетий не было дня, который он не описал бы последовательно и подробно. Он аккуратно фиксировал все события своей жизни, как печальные, так и радостные: от смерти отца до отречения от престола в пользу брата, от помолвки до брака с обожаемой Алике. Конечно же, тому, что связано с жизнью семьи, уделено гораздо больше внимания, чем политическим и социальным моментам, хотя и там ничего значительного не было упущено.

В эпоху Николая II вести дневник считалось занятием обязательным, частью правильного образа жизни, и император охотно подчинился этой традиции, как, впрочем, и многие его современники. Он делал записи вечером, перед сном, больше всего они напоминали перечисление проделанных за день дел, так как каждому из них отводилось лишь несколько строк. Его язык - сжатый и сухой, стиль - лаконичный и бесстрастный.

И только в молодости Николай II позволял себе проявить эмоции или сделать забавное наблюдение. Позднее, когда он будет обременен многочисленными государственными делами, дневник превратится в сухую констатацию фактов, в постоянное чередование эпизодов из общественной и частной жизни.

Итак, это были короткие записи, в которых императору удавалось изложить все события дня (он, правда, никогда их не анализировал); чтобы ничего не упустить, факты перечислялись в хронологической последовательности, один за другим, как если бы они были одноплановы или имели одинаковое значение. Николай II стал царем не по своей воле: для него посещение министерства, семейный обед, или же приезд «мамы» являлись эпизодами одной и той же жизни, предначертанной ему судьбой.

Эти заметки писались не для публикации их в качестве мемуаров, Николай II делал записи исключительно для себя, никогда не унижаясь до лжи. И все же некоторые эпизоды следовало бы опустить, так как именно этот дневник стал основным обвинительным документом против царя.

Много отрывков, касавшихся событий 1917 и 1918 годов, было опубликовано в «Красном архиве» после смерти государя; телеграфный стиль его заметок расценили как проявление недалекого ума, а самого императора сочли глупцом, неспособным провести грань между повседневной жизнью и историей. Придворные всегда знали о существовании дневника и, когда Николай II еще был царем, тайком вынимали отдельные листки, чтобы потом использовать их, в случае необходимости, как свидетельство против государя.

И все же есть возможность оценить по достоинству эту огромную массу материала - пятьдесят одну тетрадь - как с чисто литературной точки зрения, так и в качестве важного исторического документа. Если читать эти записи подряд, в хронологическом порядке, то они раскроются перед нами как неиссякаемый источник познания человеческой личности: в них проявится глубина натуры Николая II, значение полученного им образования и его отношение к миру.

Особенно прекрасны страницы, которые посвящены молодым годам императора и его сверстникам (почти всех их ожидала мучительная смерть). Будущий царь был необыкновенно мягким и сердечным человеком, типичным юношей из хорошей семьи, со «счастливым детством»: просто был так воспитан и не смог измениться, даже когда волею судьбы преждевременно оказался на троне.

Для своего дневника тогда еще молодой наследник престола избрал стиль, свойственный не литератору, а военному, поскольку именно таковым себя и считал. Он писал лишь о самом важном или о своих любимых занятиях: о прогулке, о беседах за обеденным столом, о встречах с родными. С другой же стороны Николая II можно расценить как чрезвычайно современного писателя, а его дневник - как замечательное произведение. Ведь в этих тетрадях применяется художественный метод, использованный много лет спустя Хемингуэем: кажущееся отсутствие автора, «нерассказанный рассказ», повествование, говорящее само за себя, без лишних добавлений.

Да благословит Господь наступивший год, да дарует Он России победоносное окончание войны, прочный мир и тихое и безмолвное житие!

Поехали в 11 час. к обедне. Потом у нас завтракали: дамы, кн. А. С. Долгорукий и Дм. Шереметев (деж.). Принял доклад Сахарова. Погулял. Отвечал на телеграммы. Обедали и провели вечер вдвоем. Очень рады оставаться на зиму в родном Царском Селе.

Ясный морозный день. Были у обедни и завтракали по-старому в круглой зале со всеми. Гулял долго. В 4½ была там же офицерская елка. Дети присутствовали, даже - «сокровище»; оно вело себя очень хорошо. Обедали вдвоем.

Утро было занятое, погулять не успел. Завтракали: д. Алексей и д. Сергей, приехавший сегодня из Москвы по случаю оставления им генерал-губернаторства и назначения главнокомандующим войсками Моск. воен. окр. Сделал с ним хорошую прогулку. После обеда он уехал обратно. Приняли атаманца Краснова, кот. приехал из Маньчжурии; он рассказывал нам много интересного о войне. В «Рус. инвалиде» он пишет статьи о ней.

Утро было снова занятое. Завтракал лейт. Рощаковский, бывший командир мин. «Решительный». Принял Епанчина и Порецкого, вернувшихся с последней мобилизации, - и кн. Оболенского, финляндского ген.-губ. Вышел гулять в 4¼. После чая за докладом Мирского имел с ним крупный разговор. Обедал Соловой (деж.).

Начал принимать от 10¼. В 11½ поехали к вечерне с освящением воды; стояли внизу. Завтракал Борис (деж.). Долго принимал представляющихся. Гулял.

После чая был Абаза. Вечером долго читал.

До 9 час. поехали в город. День был серый и тихий при 8° мороза. Переодевались у себя в Зимнем. В 10½ пошел в залы здороваться с войсками. До 11 час. тронулись к церкви. Служба продолжалась полтора часа. Вышли к Иордани в пальто. Во время салюта одно из орудий моей 1-и конной батареи выстрелило картечью с Васильев [ского] остр. и обдало ею ближайшую к Иордани местность и часть дворца. Один городовой был ранен. На помосте нашли несколько пуль; знамя Морского корпуса было пробито.

После завтрака принимали послов и посланников в Золотой гостиной. В 4 часа уехали в Царское. Погулял. Занимался. Обедали вдвоем и легли спать рано.

Погода была тихая, солнечная с чудным инеем на деревьях. Утром у меня происходило совещание с д. Алексеем и некоторыми министрами по делу об аргентинских и чилийских судах. Он завтракал с нами. Принимал девять человек.

Пошли вдвоем приложиться к иконе Знамения Божьей Матери. Много читал. Вечер провели вдвоем.

Ясный морозный день. Было много дела и докладов. Завтракал Фредерикс. Долго гулял. Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики. Из окрестностей вызваны войска для усиления гарнизона. Рабочие до сих пор вели себя спокойно. Количество их определяется в 120.000 ч. Во главе рабочего союза какой-то священник - социалист Гапон. Мирский приезжал вечером для доклада о принятых мерах.

Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело! Мамá приехала к нам из города прямо к обедне. Завтракали со всеми. Гулял с Мишей. Мамá осталась у нас на ночь.

Сегодня особых происшествий в городе не было. Были доклады. Завтракал дядя Алексей. Принял депутацию уральских казаков, приехавших с икрою. Гулял. Пили чай у Мамá. Для объединения действий по прекращению беспорядков в Петербурге решил назначить ген.-м. Трепова генерал-губернатором столицы и губернии. Вечером у меня состоялось совещание по этому поводу с ним, Мирским и Гессе.

Обедал Дабич (деж.).

Днем особых беспорядков в городе не было. Имел обычные доклады. После завтрака принял контр-адм. Небогатова, назначенного командующим дополнительным отрядом эскадры Тихого океана. Гулял. Был нехолодный серый день. Много занимался. Вечер провели все вместе, читал вслух.

День относительно прошел спокойно, были попытки на нескольких фабриках стать на работу. После доклада принял 20 чел. представляющихся. Позже принял Коковцова и Линдера, нового Министра ст.-сек. финляндского.

Был очень занят все утро и после завтрака до 4 час. Недолго гулял. Погода была мягкая, шел снег. Пили чай у Мамá на той стороне. Обедал Трубецкой (деж.). Читал Мамá и Аликс вслух.

Имел оба доклада, причем Витте я принял с Коковцевым по рабочему вопросу. Завтракали в ротонде с немецким посольством по случаю дня рождения Вильгельма. Гулял. Погода была серая, приятная. Миша вернулся из Гатчины; Ольга и Петя из города. Обедали с ними и Рудневым (деж.). Имел длинный разговор с Петей.

В городе совершенно тихо. Имел три доклада. Завтракали: Ксения, Сандро и П. В. Жуковский. Приняли нового итальянского посла Мерегали. Гулял. Дядя Владимир приехал к чаю. Потом у меня был Сергей. Он остался обедать с нами.

Утром принял Фуллона, уволенного от должности градоначальника. Были у обедни и завтракали со всеми. Гулял после катания в санях с Аликс, Мишей и Ольгой. Была метель. Много занимался. Обедали и вечер провели впятером.

Утром был по обыкновению у Мамá. Имел два доклада. Завтракал дядя Алексей. Приняли нового шведского посланника гр. Врангеля. Гулял, было холодно и ветрено. Много занимался. После обеда принял Трепова с длинным докладом.

Имел два доклада. Много дел и всякой суеты. Гулял. Обедали: Миша, Ксения, Ольга и Петя. Играли в восемь рук. Вечером читал.

Утомительный день.

После доклада был большой прием. Завтракали: Георгий и Минни. Принял трех раненых ниж. чин., которым дал знаки отличия Воен. ордена. Затем принял депутацию рабочих от больших фабрик и заводов Петербурга, которым сказал несколько слов по поводу последних беспорядков.

Принял Булыгина, кот. назначается мин. внутр. дел. Недолго погулял. До чая принял Сахарова: позже Витте и Гербеля. Вечером пришлось долго читать; от всего этого окончательно ослаб головою.

Сегодня было посвободнее. Имел доклад Будберга и принял Ману-хина - нового управляющего мин. юстиции.

Завтракали: Миша, Ольга, Тинхен с дочерью Альбера, оба брата Бенкендорфа и кн. Шервашидзе. Гулял. Было ясно и 15° мороза. Много читал. Обедали: Ксения, Петя и Ольга.

Было два доклада и небольшой прием, в том числе 5 рабочих экспедиции заготовления Гос. бумаг, единственного заведения, которое все это время продолжало работать. Завтракали: M-elle de l’Escaille и кн. Хилков. Принял еще Лобко. Гулял. Погода была тихая и морозная.

Дневники императора Николая II (1894–1918): В 2 т. Т. 2: 1905–1918. Ч. 1: 1905–1913; Ч. 2: 1914–1918 / Отв. ред. С.В. Мироненко; рук. коллектива по подгот. текста дневника к изд.: З.И. Перегудова (Ч. 1), Е.А. Чиркова (Ч. 2); подгот. текста к изд.: Д.А. Андреев, И.Н. Засыпкина, З.И. Перегудова, Г.Г. Толстикова, Е.А. Чиркова, В.М. Хрусталев. М.: РОССПЭН, 2013. – 824 с. – 1000 экз.

Второй завершающий том дневника последнего российского императора Николая II охватывает события 1905– 1918 гг. Уже первая запись демонстрирует главные желания мемуариста: победоносно закончить русско-японскую войну, «тихо и безмолвно» жить в стране и в кругу своей семьи. Это заставило его с гораздо большим вниманием отнестись к государственным делам. Император наладил регулярную систему докладов, активно утром и вечером работал с документами, а когда находился вне своих резиденций, включая зарубежные поездки, использовал как фельдъегерскую связь, так и вызовы министров для личных докладов.

И все же решение государственных проблем очень скоро и вплоть до трагической развязки с отказом от престола становится скорее ритуалом, чем насущной потребностью. Каждый год он проживал согласуясь с собственными интересами. Политические проблемы в менявшейся Российской империи его раздражали, ибо не совпадали с усвоенными в детстве идеалами, отвлекали от привычной жизни, и только более или менее честное окружение толкало его на слабые модернизационные решения. Император упрямо сопротивлялся переменам и в лучшем случае был готов принять технические достижения современности, пригодные для войны и развлечений. К его традиционным развлечениям (охота, театр, бильярд, карты) теперь прибавился кинематограф.

Таков общий контекст второго тома дневника Николая II. Попытаемся проанализировать включенные в него дневниковые записи, методику их публикации, используя опыт предшествующего разбора первого тома .

После 1904 г. приблизительно до 1914 г. выявленная нами их типология сохраняется, преобладает самый простой тип – обезличенный. Об этом говорят, например, наугад выбранные записи за 1905 г. («Имел три доклада»), 1906 г. («Имел два доклада и прием»), 1913 г. («До завтрака принял два обычные доклада»), 1917 г. («Доклад кончился вовремя») (Ч. 1. С. 16, 18, 114, 728; Ч. 2. С. 295). Позднее все чаще обнаруживается второй – полуобезличенный тип с упоминанием только фамилий посетителей кабинета императора, что подтверждают, например, записи 1905 г. («После чая был Абаза»), 1914 г. («После доклада Мамантова принял японского посла Мотоно»), 1917 г. («С 10 час[ов] принимал: Гурко, Беляева и Покровского») (Ч. 2. С. 4, 289).

Третий тип – частично содержательный, раскрывающий подчас всего лишь намеками суть бесед императора со своими посетителями, по-прежнему редок и едва ли не каждый раз нуждается в пояснении. Данные записи отчетливо отражают интересы и настроения Николая II и как человека, и как государственного деятеля. Например, «Приняли атаманца Краснова, который приехал из Маньчжурии; он рассказывал нам много интересного о войне. В “Русском инвалиде” он пишет статьи о ней», «Завтракал Мин, произведенный в ген[ерал]-майоры с зачислением в свиту. Он рассказал много про Москву и о подавлении мятежа; он показал нам образцы взятых полком револьверов и ружья», «Целое утро возился с Петюшей и Редигер[ом] насчет нового обмундирования», «В 10 час[ов] принял Джунковского по возвращении его из командировки в Москву по случаю беспорядков и погромов», «В 10 час[ов] принял Маркова по финлянд[ским] делам» (Ч. 1. С. 14, 108, 279; Ч. 2. С. 133, 292).

Названные типы записей отражают иерархию значимости для императора решаемых государственных дел, поэтому вольно или невольно он ее и демонстрирует. Мы видим, что, во-первых, перед нами человек, ощущающий себя абсолютным властителем происходящего. Он уверен в совершенстве существующей системы управления империей, что позволяет положиться на мнения и действия министров. Этим и объясняется преимущественно обезличенная фиксация решаемых государственных дел в дневнике Николая II. Правда, из этого правила есть исключение: при премьерстве П.А. Столыпина количество приемов с докладами министров явно сокращается. Трудно утверждать, было ли это одним из условий Столыпина или император просто доверял ему, но скорее всего, и то, и другое.

Во-вторых, соратников по управлению империей Николай II едва ли не подсознательно ранжирует. Называя их исключительно по фамилии, император демонстрирует свое особое отношение – постоянную и ровную доброжелательность, настороженность и официальность, которые постепенно могут переходить в разочарование. К таким людям, судя по дневнику, он либо благосклонен, либо недоволен ими. Пожалуй, за исключением Столыпина. Император явно положился на него в государственных делах, он доверяет ему, с интересом, а не просто по обязанности слушает его преимущественно вечерние регулярные доклады. В отношении Столыпина привычка оценивать доклады подчиненных по продолжительности, а не по существу отсутствует.

В-третьих, Николай II, в ряде случаев фиксируя суть решавшихся им вопросов, демонстрирует тем самым не только их государственную важность, но и принципиальный интерес для себя. Эти записи очень важны для понимания личности императора.

Особый интерес для современных читателей представляют как раз записи личностного характера (они значительно реже остальных). Автор дневника в целом строг, выдержан в передаче личных чувств. После 1904 г. мы практически не найдем следов откровенных страданий, например, по поводу болезни сына Алексея или постоянных недомоганий императрицы. Дневник в этом смысле соответствует образу публичного человека, одетого в официальный мундир. Всего два-три раза император словно вскрикивает от страданий наследника, например, записав 16 июля 1913 г.: «У Алексея от усиленных движений руками во время игры – вечером заболело в правом локте, долго не мог заснуть и сильно страдал, бедный!» (Ч. 1. С. 773). Эмоции характерны лишь для записей о Г.Распутине, с которым связаны надежды на избавление от болезни: «После чая пошли на другую сторону наверх и там имели радость повидать и поговорить с Григорием!», «После обеда к нам пришел Григорий; долго сидели с ним. Было очень хорошо», «Только вечером под влиянием успокаивающей беседы Григория душа пришла в равновесие!» (Ч. 1. С. 189, 377; Ч. 2. С. 66), причем подобные упоминания по частоте уступают лишь записям о встречах с близкими и министрами, охоте, военных парадах, смотрах и учениях.

В редких записях встречается эмоциональная оценка событий в государстве. Так, 9 января 1905 г. он записывает: «Тяжелый день! В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!», в 1907 г.: «Памятный день, навсегда омраченный ужасной гибелью флота в Цусимском бою!», 1908 г.: «Долго разговаривали о пакостном поступке Австрии, о захвате ею Боснии», 1914 г.: «Сегодня совершилась важная для меня перемена: Коковцев уволен от своих обязанностей, Горемыкин назначен председ[ателем] Совета министров, а Барк – управл[яющим] Мин[истерство]м финансов» (Ч. 1. С. 15, 206, 334; Ч. 2. С. 8). Он явно не любит Государственную думу, преодолевая себя, встречается с ее председателями и традиционно оставляет об этом только сухие протокольные записи. Схожи с ними заметки последних дней перед началом Первой мировой войны. Кажется, что их автор прячет и от себя чувства и мысли. Но это не совсем так.

В отличие от дневника конца ХIХ – начала ХХ в., где император не скрывал зависимости своего настроения от погоды, здесь автор более скрытен: он научился владеть собой. Однако это удается ему не всегда. 18 июля 1914 г., за день до подписания манифеста об объявлении войны Германии, словно бы предчувствуя будущее, Николай II записал: «День простоял серый, такое же было и внутреннее настроение» (Ч. 2. С. 47). И что показательно: вплоть до 21 июля дневник впервые за все время его ведения не содержит сведений о погоде.

Сравнив освещение императором периодов русско-японской и Первой мировой войн, можно заметить, что записей о последней гораздо больше. Конечно, ко времени Первой мировой войны связь стала значительно лучше, однако и сам масштаб событий заставлял Николая II более пристально их отслеживать, превращая дневник в своеобразную хронику, раскрывающую особенности личного восприятия происходившего. Вот, например, он присутствует на смотре народного ополчения, который происходит под проливным дождем. Отметив этот момент, император пишет: «У ратников хороший бодрый вид; только странное впечатление производит сочетание всевозможных погон и околышей фуражек в той же части» (Ч. 2. С. 59). Как видим, его волнует не формирование ополчения, а всего лишь внешность ратников – пестрота их обмундирования его раздражает.

Применительно к археографической стороне публикации отметим, что во втором томе она в целом улучшилась. Названия элементов поисковой системы издания, одновременно являющихся частью комментариев, отвечают их сути: теперь это не «указатели», а «списки» и «перечни» церковных и религиозных терминов, географических названий, мест и сооружений, кораблей и т.д. Однако их роль, за исключением списков церковных терминов, определений и сокращенных слов, по-прежнему ничтожна, поскольку они не содержат отсылок на страницы. Особенно вызывающим нарушением общепринятых норм выглядит такая новация составителей, как замена общепринятого географического указателя «Аннотированным перечнем географических названий, мест и сооружений», в котором читателям предлагаются впечатляющие новеллы о Выборге, Гатчине, Днепре, Киеве, Ливадии, Орше, Финляндии и др., а заодно и «удовольствие» самостоятельного поиска на почти 1300 страницах издания их упоминаний. Не все в порядке и с именным указателем. Из 60 фамилий авторов книг, прочитанных государем, в нем присутствует менее половины – 23 фамилии. Кроме того, случайная выборка показывает, что упомянутый в указателе к первой части публикации Г.Распутин отсутствует (Ч. 1. С. 551, 554, 562, 574, 578, 582, 584, 586, 588, 593, 601, 611, 617, 618, 643, 778, 791). На этих страницах фигурирует исключительно министр морского флота России И.К. Григорович. Возможно, это «шутка компьютера»: при автоматизированной сортировке он не смог отличить Григория от Григоровича. Однако результаты машинной обработки данных археограф тоже обязан проверять. Необъяснимо и отсутствие во втором томе ряда важных элементов, присутствовавших в первом томе. Особенно обидно, что нет здесь хотя бы перечня воинских структур, с которыми так или иначе имел дело Николай II в годы Первой мировой войны. Они были самыми напряженными в жизни императора и истории российской армии.

В публикации сделано немало для повышения качества примечаний по содержанию. В ней даже остались следы двукратного обращения к тексту для комментирования ранее пропущенных мест, требующих пояснения. Повторные комментарии помечены в подстрочных примечаниях звездочкой, чтобы не менять нумерацию прежних пояснений, вынесенных в специальные части к годовым записям дневника. В отличие от первого тома подстрочные пояснения по содержанию источника теперь встречаются на многих страницах (только в первой части их около 120, а вот во второй всего лишь три). Попытку вторичного комментирования содержания источника, пусть и нарушающую архитектонику публикации, можно только приветствовать, но следует признать, что в целом комментарии по-прежнему далеки не только от идеала, но и от имевшихся у составителей возможностей. По нашим подсчетам, в первой части второго тома дневника осталось около 300 «неопознанных пробелов» текста, что много для такого документального источника. Вторая часть тома в этом смысле тоже далеко не безупречна: количество непоясненных фрагментов здесь много больше.

Вместе с тем второй том издания, как и первый, замечателен реальным комментарием содержания дневника, которое не может не поражать своей основательностью. Эти комментарии по-прежнему напоминают микростатьи, а иногда и хрестоматии документальных источников, имеющих отношение к тексту, однако более сдержанно, чем в первом томе, демонстрируют знания составителей. В подавляющем большинстве теперь они деловитее и по существу приобрели еще и нужный библиографический аспект, что важно.

Тем не менее явная избыточность комментариев присуща и второму тому публикации. Например, комментируя упоминание в дневнике Союза русского народа, составители не ограничиваются его общей характеристикой в качестве «православно-монархической, националистической организации, крупнейшего черносотенного образования на территории России», а продолжают: «Император поддерживал “Союз”» и далее приводят обширную справку о финансировании этого «Союза», отношении к нему Столыпина, текст ободрительной телеграммы Николая II его председателю (Ч. 1. С. 550–551). И напрасно, ведь даже эти данные все равно не дают полной картины деятельности «Союза», отношения к нему Николая II и Столыпина. В публикации почти страницу занимает комментарий о русском мастере фотографии С.М. Прокудине-Горском (Ч. 1. С. 443–444), зато нисколько не проясняется запись от 10 марта 1914 г.: «Вечером смотрели интересные диапозитивы цвет[ные] фотографии видов Алтайского округа» (Ч. 2. С. 16).

В любой научной документальной публикации комментарии должны содержать не просто необходимые, но и беспристрастные пояснения текста источника. В данном издании для придания комментариям объективности применяется цитирование документов официального характера и личного происхождения (дневники, письма, воспоминания окружающих императора людей). Последние порой носят фактографический характер, но очень часто содержат оценки важнейших исторических событий. Так, например, открытие II Госдумы прокомментировано в публикации цитатой из сочинения С.Ф. Ольденбурга «Царствование Николая II» (Ч. 1. С. 259), в противовес которому можно привести прямо противоположные суждения.

Что касается достаточности комментариев, то она менее поддается регламентированию. Недостатки по этой части во многом вызваны избранной составителями моделью документальной публикации, поэтому некоторые из них сочтем дискуссионными. Однако есть просчеты, которые целиком и полностью можно отнести к компетенции ответственного редактора. Они выражаются как в неполноте комментирования, так и в случаях ничем не объяснимого дублирования комментариев. О последнем скажем особо.

В первой части второго тома в записи за 1909 г. упоминается Агван Доржиев – посланник Далай-ламы XIII. Пространный комментарий к нему сообщает о строительстве в Санкт-Петербурге по его просьбе дацана, а в Иркутской губернии – храма во имя долголетия наследника цесаревича. В комментарии к записи за 1913 г. эта информация повторена в несколько измененной редакции и с важными дополнениями (Ч. 1. С. 442, 813–814). Ясно, что комментарии готовили разные составители, а редактор повтор не убрал. Другим примером невнимательности ответственного редактора публикации является своеобразное отставание комментариев по содержанию – они даются не при первом упоминании требующих пояснения объектов, а после нескольких записей. Так, 6 декабря 1907 г. император записывает: «После многолетнего раздумывания я решился под конец переменить форму армии, вернуть гвардии прежнюю форму Анпапа и восстановить старые уланские и гусарские полки. Все это объявлено в приказе сегодня» (Ч. 1. С. 250), но комментарий о реформе привязан к записи от 19 января 1908 г.: «Утром Петюша привез коллекцию киверов и 10 ниж[них] чинов, одетых в разные кавал[ерийские] формы» (Там же. 1. С. 275).

В заключение остановимся на репродукциях фотодокументов. Их здесь 87, из которых 25 носят портретный характер, 44 – ситуационный, 13 – событийный и пять – видовой , а преобладают снимки сюжетов из частной жизни императора. Лишь 10–12 фотодокументов можно отнести к официальным. Иначе говоря, замысел составителей публикации очевиден: документальный фоторяд был связан с преимущественным показом личной жизни императорской семьи и выборочно – с ее официальной деятельностью, например императора в качестве Верховного главнокомандующего. Такой подход составителей к изданию фотодокументов вполне объясним: едва ли не половина текста этого источника касается личной жизни императора и его семьи. И фотографии нам прекрасно это демонстрируют: уборка снега, морские прогулки на яхте «Штандарт», отдых в Крыму, игра в большой теннис, езда в автомобиле, купание, охотничьи трофеи и т.д. При этом фотографии дополняют текст дневника. Например, на них запечатлены лица членов царской семьи. Они почти всегда суровы, даже у детей, лишь на одном снимке Николай II сдержанно улыбается, на трех – Александра Федоровна позволяет себе улыбнуться. Каковы бы ни были причины их скорби, нам важно, что снимки соответствуют только частной линии дневника Николая II. Другая линия, связанная с государственной деятельностью императора, отражена в фотографиях более чем скромно, т.е. фактически осталась без внимания.

В итоге археографическую составляющую публикации фотодокументов в целом по части их отбора нельзя признать удовлетворительной. Налицо лишь частичное сопровождение текста письменного источника репродукциями фотодокументов. Обратившись к заголовкам и аннотациям последних (на основании случайной выборки из девяти снимков – № 1, 11, 21, 31, 41, 51, 61, 71, 81), отметим, что только один отвечает содержанию. Остальные либо небрежны, либо неточны. Например, один снимок озаглавлен как портрет («Вел. княжна Татьяна Николаевна в Александровском парке. Царское Село. 28 апреля 1917 г.»), хотя является ситуационной фотографией, связанной с обустройством императорской семьей огорода. Действительно, в дневнике императора 28 апреля 1917 г. записано: «Днем гуляли и приступили к работам по устройству огорода в садике против окон Мама» (Ч. 2. С. 307).

Современная историографическая и археографическая ситуации таковы, что позволяют игнорировать критику любого издательского проекта без последствий для его дальнейшей судьбы. Не часто, но порой мы видим, что научный результат той или иной документальной публикации определяется не столько соблюдением общепринятых норм археографического оформления, сколько ценностью включенных в нее источников – они скрывают археографические огрехи и готовы неудачу превратить в успех. Археографические просчеты публикации дневника Николая II в первом томе были поправлены при издании второго тома, но лишь частично и как-то нехотя. Поэтому читателям, благодарным сотрудникам Государственного архива Российской Федерации за введение в научный оборот полного и точного текста дневника Николая II, стоит знать, что его археографическая часть могла быть более фундаментальной.

В.П. КОЗЛОВ

Козлов В.П. Дневники императора Николая II (1894–1918) [Рец.] // Отечественные архивы. 2012. № 5. С. 114–120.

Здесь использована терминология, предложенная автором рецензии. См.: Козлов В.П. Публикации фотодокументов в 1990–2000-е гг.: археографический анализ // Там же. 2015. № 1. С. 46–55.